Повесть В.Крапивина "ВЫСТРЕЛ С МОНИТОРА"
(из серии "В ГЛУБИНЕ ВЕЛИКОГО КРИСТАЛЛА": Отрывки и цитаты)
***
Раскалил закат на небе угли
И с размаха на реку обрушил.
И глядится в воду древний Углич
С темно-красной церковью-игрушкой…
…А игра была - не на свирели,
У крыльца толпой бояре стали.
«Покажи, царевич, ожерелье…»
И по горлу - с маху острой сталью…
Вот и все. Легенда или сказка…
От заката взгляды поднимите:
Виден в небе храм в багровой краске -
Жил да был на свете мальчик Митя…
Жил да был… Над Волгою затишье.
Не спеша звезда в закат упала…
…А за что во все века мальчишек -
Топорами, пулями, напалмом?!
Тонкий крест стоит над облаками,
Высоко стоит над светом белым.
Словно сам Господь развел руками,
Говоря: а что я мог поделать?
***
…Мальчики разбрелись по комнате. Галька подошел к подоконнику. На мраморной доске стояли горшочки с кактусами. Кактусы цвели белыми и красными звездами и колокольчиками. Среди них поднимался из горшочка с землей странный кристалл: синеватый, полупрозрачный, с искорками. Он был похож на толстый граненый карандаш, закрученный на пол-оборота по спирали.
- Мадам Валентина, а что это? - спросил Галька, когда хозяйка вернулась из кухни. - Раньше здесь этого не было.
- А! Это я выращиваю модель мироздания. Довольно скучный опыт, потому что бесконечный… Прошу за стол, господа. Я рада вам, вы меня развлекли. А то эта ду… эта неразумная особа, мадам Анна-Элизабет, выбила меня из колеи… Галиен Тукк, за стол.
- Иду… А разве мироздание… оно такое?
- Боже! Это ведь модель… Мироздание разное, сударь мой. И проявлений у него, как и вариантов у судеб человеческих, множество. Как и граней у вечного кристалла. Но меня беспокоит не число граней, а есть ли смысл определять гипотетический радиус изгиба, когда… Ох, не толкайте меня на ученую беседу, иначе останетесь без чая!..
- А что такое мироздание?
- Вселенная, друг мой… Весь мир, в котором обитаем мы, не познав смысла бытия. Все переплетение времен и судеб…
***
- …Ох, прости, пожалуйста, я не учел… Надо бы договориться… - Пассажир снял очки, почесал ими кустистую бровь. - Давай так: будем считать, что у истории несколько параллельных путей…
- Как это? - насупленно спросил мальчик. Ему все еще было неловко за недавние слезы и прорвавшееся признание о семейных горестях.
- Говоришь «как»… Ну возьмем хотя бы гипотезу… Помнишь? У Вселенной, как у кристалла, множество граней, и на каждой история пишется по-своему…
***
- Да, мой друг… Думал, что имею дело с обычным мальчишкой, а вы проявили взрослую смелость, находчивость и гражданское мужество. Вы настоящий мужчина.
Галька медленно покачал головой.
- Я мальчик, господин Биркенштакк… На мужчин я насмотрелся в эти дни, ну их к черту. Они и предать могут, и убить… беззащитного… Слава Хранителям, я еще ни в чем таком не замешан. И нечего меня сравнивать с мужчинами. Тоже мне похвала…
- Возможно, вы правы… Но вот что хочу сказать перед уходом. Может быть, на решение о вашем изгнании меня толкнула сама судьба. Не будь этого, вы не спасли бы город…
- Так можно что угодно свалить на судьбу.
- Я не оправдываю себя. Я благодарю судьбу и Хранителей… Галь, я вчера в городе говорил с форт-лейтенантом Зубом. Он передал мне, что рассказывали пленные моряки. Подмоченный порох они заменили, а бомба все-таки не долетела… Галь, вы смотрели на летящий снаряд?
«Да! - эхом отдалась в нем разгадка. - Да! Я смотрел! Я старался удержать снаряд!.. Неужели такое возможно?» - Галька взглядом уперся в лампу. Есть у него такая сила? Что же лампа не шевельнется?
Биркенштакк проследил за его взглядом. Осторожно сказал:
- Видимо, это случается лишь в отчаянные минуты, при большом напряжении души…
***
…Наутро Галька ушел из форта. Рано, до побудки. Оставил на кровати форму барабанщика, надел старые штаны и голландку и ушел.
Никто не знает, куда. Следы его в этой истории теряются. Одни говорят, что он отправился в столицу, где учился старший брат. Другие - что просто пошел бродить по дорогам, искать…»
- Что искать? - слегка недовольно спросил мальчик.
- Кто его знает. Может, приюта… желтого окошка, вроде того, которое наклеил на кристалл мадам Валентины Лотик. А то ведь как получается: Вселенная - она, конечно, общий дом, но у каждого ли есть в этом доме свой угол и окошко с огоньком?.. Впрочем, слышал я еще одну версию. Будто Галька ушел из форта с капитан-командором Крассом.
- Значит, Красс бежал?
- Нет, здесь проще. Он и Бенецкий дали подписку не участвовать больше в этой войне, и фан Риген их освободил. Бенецкий отправился к семье, а Красс… кто его знает.
- Может, он стал опять командовать клипером? А Галька сделался юнгой?
- Ты знаешь, это тоже вариант. Хотя, пожалуй, излишне романтический… А точно ничего не известно. Жители Реттерхальма, благодарные Гальке за спасение города, воздвигли ему памятник…
***
…Но скоро форт разоружили, а гарнизон перевели в крепость Ной Турм: город стало не от кого охранять. Да и незачем. Реттерхальм начал стремительно пустеть, а затем его не стало и вовсе…»
- Почему? - спросил мальчик.
- Много причин… После сильных дождей в ту осень пошли на холме сильные оползни, дома стали разрушаться… Молодежь не хотела оставаться в Реттерхальме, считала его глушью. Население старело и таяло. Мосты и замки рушились…
А главная причина, пожалуй, в том, что города, которые предали своих детей, долго не живут.
- Даже если одного?..
- Даже если одного, - тихо, но строго сказал Пассажир.
- А Углич? - будто самому себе прошептал мальчик.
Пассажир не удивился.
- Углич не предавал царевича. Его предали бояре, кучка негодяев. Город здесь ни при чем.
- А от Реттерхальма ничего не осталось? Даже развалин?
- Может быть, камни да фундаменты. Но все поросло лесом.
- Но вот вы говорите: город предал Гальку… А они ведь потом… ну, исправились. Даже памятник поставили?
- Памятником разве откупишься? Впрочем, он-то как раз сохранился…
***
…Бытовала легенда о Командоре. О человеке, который ходит по свету и собирает неприкаянных детей. И не просто детей, а таких, как Галька, со странностями…
- Койво?
- Да… Именно им чаще других неуютно и одиноко в нашей жизни. Потому что они опередили время… Так говорил Командор. Говорил, что они - дети другой эпохи, когда все станет по-иному. Тогда, в будущем, каждый сможет летать, причем стремительно - на миллионы километров за миг. Люди смогут разговаривать друг с другом на любом расстоянии и, значит, всегда быть вместе. Не будет одиноких. Никто не сможет лишить другого свободы, потому что человек станет легко разрывать все оковы - и природные, и сделанные руками… И у каждого будет добрый дом во Вселенной, куда можно возвратиться с дороги… Это не мечта, а просто будущее. Ведь все на свете меняется, развивается, появляются и у людей новые способности… Только способность к одиночеству не появится никогда, потому что одиночество и вражда противны человеческой сути… Но до тех времен еще далеко, а мальчики и девочки со странными свойствами своей природы и души нет-нет да и появляются среди людей. Как первые ростки. Их надо сохранить… Это длинная легенда, не меньше, чем о Реттерхальме. А я рассказываю очень коротко…
Мальчик серьезно сказал:
- Если все было так, то это хороший конец. Для Гальки… Но ведь это уже совсем сказка.
- Как знать… Может быть, такие ребята ничуть не странные, а самые нормальные. Может быть, наоборот, мир нынешних людей - странный, уродливый и не дает каждому открыть свойства своей души… Это не я говорю, это опять же мысли Командора…
Мальчик вдруг насупился:
- Это не только Командор говорит, а многие. У нас знакомый есть, дядя Валера, папин друг, так он тоже… А папа отвечает, что это… как это? А, «философия для субботних вечеров». А в другое время, говорит, работать надо.
- Что ж, папа тоже прав…
***
…Пассажир как-то так по-мальчишески, с подковыркой, проговорил:
- А спорим, знаю, о чем думаешь! Только не обижайся, что лезу в мысли.
Мальчик вопросительно обернулся.
- Ты думаешь: «А взял бы меня Командор?»
Мальчик быстро вскинул и опустил глаза. Слегка набычился.
Пассажир мягко сказал:
- Тебе незачем было бы уходить с ним. У тебя… ну, пусть не все ладно в жизни, но дом все-таки есть. Никто тебя не прогонял, а наоборот, ждут… Не правда ли?
Мальчик ответил нехотя:
- Не в этом дело. Я же не койво…
- Ну, тут-то как раз… Вспомни, как ты меня лечил. И, кстати, спина до сих пор не болит.
- Подумаешь! Это многие умеют.
- Я не о том… - Пассажир легонько подтолкнул мальчика, и они пошли в сторону пристани. - Я про умение чувствовать чужую боль. Ты ведь не просто меня вылечил, ты сперва почуял, что мне больно. Без моих жалоб, сам. Это дано далеко не каждому… И в этом твое преимущество перед Галькой.
- Преимущество?
- Да… Он был честный и смелый, но…
- Он в тысячу раз смелее, чем я, - насупленно перебил мальчик.
- Возможно. Но твоей струнки у него не было. Он чувствовал лишь свою боль, свою обиду… Может быть, в этом была его вина перед городом. Не исключено, что он понял эту вину в конце концов, поэтому и ушел насовсем.
Мальчик долго шагал молча. Держал перед собой на ладони монетку. Иногда подбрасывал.
- Не… это неправда, - наконец сказал он.
- Что неправда?
- То, что он не чувствовал чужой боли. Зачем он тогда остановил трамвай? Он не хотел, чтобы колесами по лицу… вот этого мальчишки, на денежке… Ему показалось, что он живой!
- Да… Я как-то упустил это из виду.
- Вы же сами про это написали!
- Я?.. Я, голубчик, не написал. Я, скорее, записал.
Мальчик сказал с оттенком досады:
- Я не понимаю разницы. Все равно ведь это ваша повесть. Вы ее сочинили.
- Сочинил?
Тогда мальчик улыбнулся чуть снисходительно и сожалеюще:
- Но ведь это же все-таки сказка. Не было же здесь никакого Реттерхальма. - И кристалл мадам Валентины - он тоже фантастика… Это даже хорошо.
- Почему же? - уязвленно спросил Пассажир. Но мальчик не заметил обиды.
- Потому что если сказка, значит, вы в ней хозяин. Можете переделать конец по-другому!
- Нет, голубчик! Быль это или фантазия, но изменить я ничего не могу. Галька ушел из города…
- Ну… пусть! - Мальчик сжал монетку в кулаке, на ходу заглянул Пассажиру в лицо. Требовательными коричневыми глазами. - Ладно, ушел. Но напишите, что Лотик и Майка… ой, Вьюшка то есть… его догнали. И они пошли вместе. А? Это можно?
- Это можно лишь в одном случае, - очень серьезно сказал Пассажир. - Если у них хватит времени. Но мадам Валентина давно умерла, кто перевернет часы? Надо, чтобы замкнулось во времени колечко. А это зависит не от меня…
- А от кого?
- Ну-у, дорогой мой… Опять скажешь «фантазия»… Перестал бы ты кидать монетку, потеряешь раньше времени…
- Какого времени?
- То есть вообще потеряешь. Жаль будет…
***
…На миг показалось мальчику, что вокруг все стало зыбким и таинственным. Эти окна, сводчатый гулкий потолок… И часы стучат громко и многозначительно… И сам он - будто во сне, когда видишь себя на незнакомом и запутанном пути. Ох, домой бы, не поддаться бы жутковатому соблазну неизвестной дороги… Но, оказывается, ничего от тебя не зависит.
А может, так и надо? Может, все - не случайно?..
…Может быть, так и задумано?
Задумано - кем? Кто его крутит на этой дороге между Лисьими Норами и Черемховском?
Страшно стало до озноба.
Но мальчик тряхнул головой, сердито дернул на плече сумку и усилием воли опять «вынес страх за скобки». «Никто меня не крутит! Сам вляпался в приключения, и нечего ныть! Кто велел уходить с парохода?..
***
…Мальчик дернул себя за губу и решился, спросил:
- Значит, они догонят Гальку?
- Будем надеяться. Только это все равно не конец истории. У нее, наверное, до сих пор нет конца.
- Как у Дороги?..
…Павлик, хватая ртом воздух, смеялся на бегу. И сжимал в кулаке тяжелую пуговицу. И чувствовал, как впечатывается в горячую ладонь командорский знак. Якорь - символ надежды, скрещенные шпаги - эмблема чести и встающее солнце - душа всего живого на нашей планете.
Владислав КРАПИВИН. Выстрел с монитора. 1988.
Публикация в эл.журнале «ЗОВУ РИТМ», март 2020